Постараемся ещё раз уяснить логику чередования «недель» (воскресений) Пасхального цикла. Мы помним, что две следующие за Пасхой недели посвящены событиям, непосредственно связанным с этим величайшим праздником. Сомнению неверующего (то есть неверного) апостола Фомы противопоставлены верность и любовь простых женщин-мироносиц и двух тайных учеников Иисуса Христа. В этом – глубокий смысл и назидание.
Следующие же три недели (предшествующие празднику Вознесения Господня) словно бы возвращают нас в прошлое, напоминая о трёх событиях, относящихся ещё ко времени общественного служения Иисуса Христа, протекавшего между 27 и 30 годами I века. В этих спасительных деяниях Он открыл Своё Божественное достоинство и силу. Теперь, в свете Воскресения, они вполне уяснимы как подготовительные к нему ступени, – но тогда, при жизни Спасителя, воспринимались по-разному и не смогли вразумить даже ближайших учеников, малодушно оставивших своего Учителя.
Четвертую неделю по Пасхе Православная Церковь посвящает воспоминанию исцеления Иисусом Христом одного парализованного человека во время еврейского праздника Пятидесятницы. Исцелив безнадежно больного человека так безусловно «просто» – приказав ему встать и ходить! – Иисус Христос вновь открыл Своё Царское достоинство, показав, что Он – воистину Владыка жизни.
Этот важный эпизод священной истории напоминает нам также о тесной связи между грехом и недугом, о том, что болезнь телесная является часто следствием духовной расслабленности и неверия, и о том, что истинное исцеление даруется человеку Свыше. Почему в данном случае Христос из множества больных выбрал именно этого человека, оказавшегося явно недостойным такого дара, – мы не знаем. (Ведь именно всё умножающиеся обвинения в нарушении Моисеева Закона и, наконец, в богохульстве, в том, что Иисус «делает Себя равным Богу», и послужили в конечном итоге причиной вынесения Ему смертного приговора.) Возможно, Он хотел дать этому человеку шанс осознать смысл поразившей его когда-то болезни и начать новую жизнь? «Божественная логика» нам, людям, никогда не станет до конца очевидной и «непротиворечивой».
Святитель Игнатий (Брянчанинов)